Не каждый человек - талант, но талант в каждом человеке.

Таким, как Я, Грибоедов дал определение «Горе от ума», Гюго «Человек который смеется», а Лермонтов «серый – белый ангел». И у меня с недавних пор три ипостаси. Но если углубиться, то их довольно много. В школе меня окрестили «депутатом» за мое излишнее желание выступать везде и всегда. В универе кто-то ( правда не знаю, кто) нацепил, даже и не обидного для меня «терминатора», А мальчики-однокурсники окрестили «Святая святых». Все это, конечно, выглядит забавно. С такими талантами играть разные роли, ну или вживаться в них, я с особой легкостью смогла бы поступить в театральный, даже сыграть Кинг-конга у Стивена Спилберга. Зачем мне, как говорится, нетривиальный ум, когда есть харизма?
Но иногда я задумываюсь: а бывает ли абсолютный талант? Такой, который не требует адского терпения, гигантской силы воли и включенного на полную мощность мозга. Ведь зачастую, человек сам формирует в себе свои таланты благодаря усердию. И стоит ли говорить о таланте, как об элементе непосредственно созидающем?  Талант бывает и разрушительным. Не обязательно для окружающего мира, но для внутреннего мира самого человека. Когда тебя считают талантливым, тобой восхищаются, тебя боготворят, ты привыкаешь к тому, что ты особенный. Это как стимул для нового творения. Покопайся каждый из нас хорошенько в себе, мы бы обнаружили, что самые яркие стремления, желания и надежды возникают и питаются, по большей части за счет кого- нибудь другого. Мы опираемся на чужие руки с такой силой, что стоит нас отпуститьмы падаем в бессилии. Индивид, как бы он не был талантлив, не разовьет и не обнаружит свой талант миру без помощи покровителя, будь то мать, отец или родственная душа. Человек не может быть сильным в одиночку. Даже двое умирающих от жажды  в жаркой пустыне путника, отчаявшись выбраться, могут заставить друг-друга встать и идти дальше. Нужно только внушить, что ты это можешь, что мы это можем.
Мера жизни не в ее длительности, а в том, как вы ее прожили: иной прожил долго, да пожил мало.
Я не мешкаю, пока пребываю здесь. Ведь мы рождаемся для деятельности.

Diana Alieva

Счастье в цветастом платьице

Многие люди обладают удивительной способностью прятаться в свой  панцирь и укрываться плотной, непроницаемой мантией именно тогда, когда счастье, сбившись с ног, неустанно стучит к ним в дверь.

Утро.
«Пора вставать и ненавидеть весь мир!»- пронеслось в голове этого беспробудного гуляки и прожигателя жизни.

Он с ледяным равнодушием таращился на людей и цинично молчал о своём отвращении к ним. Собственно, мир для него не существовал вовсе, а человеческая хорошесть являлась ничем иным, как проявлением сострадания или выгодным поведением.
Новое пугает людей.
В частности, его-закостенелого, прокуренного мудака, оно пугало особенно сильно.
Поэтому, когда счастье постучалось в его двери, он, зевая и почёсывая живот, спросил: «Чё надо?» и, не дожидаясь ответа, захлопнул дверь.
Уже за дверью разум рассорился с сердцем, устроил погром и ушел в далекое никуда. Сердце бешено заколотилось, а позже перестало откликаться. Безразличие было успешно запущено.

Счастье пришло к нему в образе смешливой девушки в цветастом платьице с бантом набекрень. Чистой, как слеза. Дьявольски-прекрасной, но ангельски-наивной.
«Она слишком хороша, чтоб быть настоящей…»- заключил он. И отдав предпочтение моральному разложению, стал все больше скатываться вниз и приближаться к пропасти, в которой кишели все людские пороки.
Здесь его встречали со всеми почестями, словно бы он был королём Страны Пороков. Очевидно, потому, что он олицетворял и воплощал в себе всё то, что позволяло ему им зваться…
Не то, что бы ему это очень нравилось, но среди таких же умалишенных людишек он чувствовал себя частью чего-то грандиозного. Но пресыщение наступило очень скоро. Не помогали ни бабы в хмельном угаре, ни литры дешёвой выпивки, к которым он питал особую страсть.

Острая боль в области сердца начала разрастаться с каждым вздохом.
И надо же было ему вспомнить девушку в цветастом платьице, которая так была похожа на счастье… Он только сейчас понял, что совсем не разглядел её лица, но не менее отчётливо понимал, что она ему необходима.

«Да откуда ж ей взяться в этом тёмном мире грязи и порока? Да разве ж я такой ей нужен?»- нашёптывал он себе, едва дыша. Он дошёл до самой последней точки в сценарии своей жизни. И черт бы его побрал, если это не та самая девушка в цветастом платье нависла над ним, протянула ему свою нежную руку, и озарила собой все вокруг…

«Я здесь! Слышишь? Я с тобой! Всегда с тобой!»

Наиля Эмирханова.

Об образовании

Я никогда не считал себя тупым, но и гением себя не чувствовал, хотя многие положительно отзывались о моих способностях. Гениальность бывает разной: от примитивной начитанности и обширных эмпирических знаний, до ментальных умений и дедукции. Даже если я и гений, то гений по моей мозговой библиотеке. Это очередное проявление отсутствия крепкой, всепроникающей веры в себя. Однако мне часто приходилось чувствовать себя тупицей – на уроках алгебры, а после и геометрии. Я не знал, не учил, не понимал и не хотел понимать точные науки. Я просто хотел написать экзамен на нормальную оценку. Это было моим стремлением. Мне не нужно было понимание предмета, мне нужна была оценка на ЕГЭ. Обычно, если ты понимаешь предмет, то ты можешь прийти к таким выводам, к которым невозможно прийти, опираясь на одни лишь знания. У меня не было ни того, ни другого. Пустая голова, пустой справочник, пустая тетрадь.

После.

Хочется оказаться на скалистом пляже. Абсолютно диком и заброшенном. Пустынном. Смотреть и смотреть без конца, как волны разбиваются о камни. Близость моря успокаивает лишь тем, что по сравнению  с его тысячелетним безмятежным существованием людские переживания и беды  кажутся крохотными песчинками в бескрайней пустыне.

Забыть обо всем на свете. Очиститься, отряхнуться, побежать дальше – в ежедневную  сутолоку и суету.

Взгляд в профиль

Я знаю, ты прочтешь это. Возможно, тебе не понравится, но это лишь мои фантазии… не стоит искать параллелей в реальности. 

«Ну, скажем так... я немного скучаю...»

Кружка с кофе приятно обжигает пальцы. Сегодня не пожалел времени – кофе такой, что еще чуть гуще – и можно намазывать на хлеб. К кофе у меня мое любимое печенье – из «шоколадного» теста.

            Хочется курить, но решил завязывать с этой привычкой. Тебе это никогда не нравилось (ну… почти никогда, но об этом промолчу), так что… ах да, уже сказал, что пытаюсь бросить. Это достаточно тяжело – слишком привык. К тому же, сигареты напоминают о тебе. Все напоминает о тебе, кажется, нет такой вещи, чтоб не была связана с тобой.

Химик

Обычное утро. Я встал с правой ноги, отправив нервный импульс из головного мозга к ноге и к поясу нижних конечностей, после и по всему моему телу побежали импульсы, при которых медиаторы по К/Na каналам… в общем вы все знаете. Налил себе коктейль из воды, разогретой до 100 градусов, листов зеленого чая, якобы бережно выращенных и отобранных на острове Цейлоне, и сахарозы, с завода в соседней области и хрен знает, что за она. После я добавил в свой рацион немного лактозы, витаминов В2, РР, В1, В12,В3, В6, В5, Вс, Н, некоторые микроэлементы, как Na, Ka, Ca, F, HCO3, взвесь жиров белков и углеводов до 50г – в общем съел творога.

Вопль // Аллен Гинзбург

Карлу Соломону

I

Я видел лучшие умы моего поколения сокрушенными безумием, подыхающими с голоду бьющимися в истериках нагими, влачащимися через негритянские улицы на заре в поисках гневного кайфа,

ангелоголовые хипстеры смерть как жаждущие возобновить древнюю небесную связь с искрящейся звездами динамо-машиной среди механизмов ночи,

те кто в нищете и лохмотьях те кто с ввалившимися глазами и обдолбанные не спал ночей курил в не от мира сего темноте квартир без горячей воды кто парил над крышами городов созерцая джаз,

По-взрослому.

Догорала последняя звезда.
А я сидела у окна и наблюдала за тем, как ночь из последних сил пыталась удержать рассвет, так неожиданно сменивший этот мрак.
Наступило утро. Обыкновенное, ничем не примечательное для людей, по привычке, спешивших на работу.
Солнце бессовестно заглядывало в окна близлежащих домов.
В душе шипучий коктейль из совершенно разных и бесконечно смешивающихся, противоречивых чувств.

Я рада этим розам в вазе.
Не рада многим рожам в жизни. И с последним мне предстоит сегодня разобраться. Без слёз и соплей. По-взрослому.

Действуй

И почему нельзя быть счастливым? Счастливым потому, что ты жив. Счастливым потому, что ты существуешь. Жизнь бесценна, и нужно любить даже те моменты, которые хочется забыть, уничтожить, выбросить на свалку истории. А ведь они были. И будут до тех пор, пока ты жив. Вообще, с чего ты взял, что эти моменты настолько плохие? Это урок и наставление. Это индикатор твоих ошибок. Такие моменты показывают нам, что нужно набраться опыта, делая эти самые ошибки.

Боль.

Усмешка. Лишь легкое движение углом рта.

Боль ожила, занялась костями, мышцами. С аппетитом пожирая мягкие податливые внутренности, находясь везде – изнутри и снаружи, ухмыляясь с каждого рекламного щита,  отражаясь в глазах каждого прохожего, утробно завывая, отдаваясь глухим эхом в каждом закоулке этого города. Обволакивая так, что мне уже сложно разобрать, где я, где она. Отдаваясь в ребрах при каждом вдохе.  Играясь с позвонками,сливаясь с мыслями и нашептывая… Свернувшись клубочком, она возникала в каждом выдыхаемом облаке дыма. Возникала, и пропадала, и возникала…. Заливаясь хохотом,  горящим гвоздем  ввинчиваясь в мой мозг, выплескиваясь безумием из опустевших глазниц.

«я не оставлю тебя»

Что?

РУБЕЖИ | (L. Sid)

=Возраст тела, годы стажа работы, количество высших образований, число мужей/жён, любовников/любовниц, детей, денег и прочая статистика - это просто цифры. Они не значат ничего. Они никогда ничего не значили. Это, вероятно, попытка отвлечь подсознание, чтобы не видеть...=

Погребение в море | Хантер С. Томпсон

«Когда мы отплываем?»

«В понедельник на рассвете. Завтра приходите со своими вещами и мы отчаливаем».

Лоуренсон поднялся. «Хорошо. Тогда мы возвращаемся в отель и собираемся». Он взял свой фотоаппарат и пошел к люку, шагая медленно, чтобы не удариться головой.

Его жена уже была на лестнице. Поднявшись наполовину, она повернулась. «Очень мило с вашей стороны взять нас с собой, мистер Майер. Надеюсь, мы не станем для вас проблемой».

Капитан поднялся. «Ни в коем случае – и не называйте меня мистер Майер. Меня зовут Чик».

Наследственность и Наивность

Все мы когда-то прошли через это, в детстве. Всем нам когда-то говорили, что мы должны всем делиться – не быть жадными, ни кого не обижать – быть так сказать милосердным, и относится ко всем одинаково. Все когда-то получали взбучку за очередной плохой поступок или плохую оценку.

Бороздящие по океану жизни.

Говорят, что лучше всего, когда боятся и любят одновременно; однако, любовь плохо уживается со страхом, поэтому если уж приходится выбирать, то надежнее выбрать страх. Ибо о людях можно сказать в целом, что они неблагодарны и непостоянны, склонны к лицемерию и обману, ненависти и злости, что их отпугивает опасность и влечет нажива.

Привет, Жизнь!

Привет, Жизнь!
С тех пор, как мне исполнилось двадцать, ты совсем меня не щадишь!

Ты остервенела, стала злой, ненасытной и совсем не порядочной сукой!
Знаешь, я считаю, что раз уж мы толпимся на этом круглом шарике под названием Земля, то и смысл в этом непременно должен быть. А прозябание в полной жопе с извечным вопросом:"Как я до этого докатилась?" и поиском сомнительной Вселенской истины, смыслом едва ли можно назвать.

Пусть вера не покинет тебя

10.06.1041

Сие есть откровение потерявшего разум. Я не могу более жить, осознавая, что нахожусь в такой ситуации. Если кто-то читает это, значит, меня боле нет на свете. Когда вы завершите чтение, бегите. Бегите без оглядки, ибо наложено проклятье на сие письмо. То место, где оно было зачитано, скоро посетит сила, что свела меня с ума.

Вина лежит на мне. Существуют такие тайны, которым лучше оставаться непознанными и лежать фолиантами и свитками в гробницах царей, а еще лучше погребенными в песках пустынь. Такие знания приносят беду тем, кто любопытством своим не управляя, приоткрыл завесу и узнал то, чего ему знать не следовало.

Ночной гость.

Да, нужно все-таки спать  по ночам. Хоть изредка.

Ну, по крайней мере, не валяться, уставившись пустым взглядом в потолок.

Мара повернулась на другой бок.

И замерла.

На подоконнике сидело…. Нечто.  Иначе не скажешь – оно постоянно меняло свои обличья, черты лица (или морды?) переплавлялись,  а тело было словно из пластилина – появлялись крылья, плавно  трансформирующиеся в лапы, которые  превращались в руки….

Они уставились друг на друга.

«Ну что это? Нет, нужно больше спать. Определенно» - пронеслось в голове у девушки.

Пепел

Не нужен. Как удар по лицу, звонкая и хлесткая пощечина. А потом – нужен. И новый удар, уже под дых – как ресурс, как средство достижения целей.

           

Сердце словно взбесилось. Сигареты заканчиваются, временами забываю выбросить вовремя – и пальцы снова обжигает боль. Она напоминает, что я еще жив. Что тело еще барахтается. Разум давно признал положение и старательно зарывается в небытие. Только боль вытаскивает его.

           

Зомби | Чак Паланик (первая часть)

Путь к счастью до невозможности прост.

Все что тебе нужно – это нажать кнопку.

Именно Гриффин Уилсон дал старт этой моде на деградацию. Он всегда сидел на пару рядов дальше меня на уроках органической химии, как самый настоящий злой гений. Он и был тем, кто первым совершил Большой Прыжок Назад.

Зомби | Чак Паланик (вторая часть)

/**/..... И вот мы стоим в аэропорту, ожидая посадки. Я отпрашиваюсь в туалет, и в мужской уборной я притворяюсь будто тщательно мою руки, чтоб у меня было время разглядеть все в отражении. Мой дядя, как-то спросил меня, почему я так смотрю в каждое зеркало. Я сказал ему, что это просто момент ностальгии. Каждое зеркало напоминает мне, что я храню черты своих родителей.

Миллиарды галлонов тишины.

Раннее утро. Разум постепенно оживает. Звуки начинают отдавать во внутреннее ухо, оттуда в затылок. От ощущения грядущей суеты, непроизвольно возникает нервный импульс в висках, голова в тумане. Еще вчера, этот мощный, неутомимый кусок тела, под названием "мозг", работал в бешеном режиме, анализировал, фантазировал, реализовывал в подсознании самые рискованные планы. Неисчерпаемая энергия зарождалась в этом, ныне бесполезном куске, где сконцентрировалось все мое существование, все мое сознание.

Против толпы.

Она была частью того огромного мира, в котором, непременно, были свои герои и свои изгои. Причём, изгои выглядели, как герои чаще, чем сами герои. Словесная лабуда в стиле Тарантино выглядит еще безумнее, когда её переносят на бумагу.
В городе её душили адовы "войска" беснующейся гламурной молодёжи с розовыми соплями вместо мозгов, тяжёлые взгляды надменных людей, полчища завистников, которых хлебом не корми, дай померяться с кем-то письками...

Два кванта небытия

Аппарат жизнеобеспечения. Рядом пищащий кардиомонитор.  Медсестра поправляет мне подушку. Я коматозник. «Небытие» длится уже второй год. Хотя, это, наверное, не кома, поскольку на самом деле я все прекрасно понимаю, осознаю свое положение, слышу и чувствую, что происходит вокруг. Вот только отреагировать на воздействие не могу. Шея болит.  Затекла. Еще трубка от аппарата искусственной вентиляции легких уже надоела. Поначалу было очень больно, особенно после трахеотомии. Но за два года я буквально сросся с медицинским оборудованием.  Выгляжу, наверное, странно. Последнее время пытаюсь заглушить свою депрессию необычайным оптимизмом. Нет, ну а что хорошего? Я, черт возьми, лежу прикованный к кровати. Я не могу пошевелиться, даже открыть глаза не способен. Все думают, что я овощ, но я ведь все понимаю! А, к черту все. Я, наверное, так и умру.  Парализованным телом, ходящим под себя. Хотя бы у меня есть посетители: мама, сестра и мой друг. Остальным я безразличен. Мама обычно говорит со мной, рассказывает что произошло. Сестренка теребит руку, и тихонько плачет. Чарли, мой друг, тоже говорит со мной, пытается обсуждать что-то, но ответить, конечно, я не могу.

Ветер умирает. Ты умираешь. Мы умираем. | Уильям Берроуз

Под тусклой луной и тусклыми звездами я спустился к месту у моря, где несколько ночей назад занимался любовью с девушкой. Откуда ей знать, что ее романтичный любовник средних лет на самом деле педераст без гроша в кармане, с трудом справляющийся с мужской ролью.

Письма живого усопшего или послания с того света | Э. Баркер

Письмо10.  ГДЕ ДУШИ ВОСХОДЯТ И НИСХОДЯТ 

      Друг мой, в смерти нет ничего страшного. Это не тяжелее, чем путешествие в чужую страну - первое путешествие для человека, который стал несколько старомодным и закристаллизовался в привычках своего более или менее тесного уголка в мировом пространстве.

Лимонный мальчишка | Уильям Берроуз

В детстве Одри Карсонс хотел стать писателем, потому что писатели богатые и знаменитые. Они лениво бродят по Сингапуру или Рангуну в желтых шелковых костюмах покуривая опиум. Они нюхают кокаин в Мейфере (фешенебельный квартал Лондона) пробираются по запретным болотам с преданным мальчишкой-проводником и живут в туземном квартале в Танжере куря гашиш и томно лаская ручную газель.