Тихая гавань

            У каждого должен быть такой человек… человек, к которому ты можешь придти… в любом состоянии…

            Вика была именно таким человеком. Для меня лично.

           

Не раз я приходил к ней – это случалось днем или ночью, я приходил к ней пьяным, обдолбанным, после драки. Она всегда впускала меня. Всегда была готова помочь.

Людей не надо. Чай давайте!

Я не люблю людей.
И я, конечно же, не обо всех.
Но большую их часть я презираю.

Я никогда не пользовалась большой популярностью и не была душой компании. Скорее, наоборот.  В школе я была тихоней. Эдакая скромная девчушка, которая любила учиться. Многие из нас знают, что отличник-это крест. И как их все не любят. Но серьезных проблем у меня не возникало. У меня не было друзей. И мне было комфортно от того, что там меня не замечали.
Однако вскоре, из школы меня выгнали. За то, что посмела возразить учителю. За то, что стала отрывать девчонок, которые посмеивались в сторонке.
Я была счастлива. Впервые в жизни я стала чувствовать себя уверенно.

Но людей по-прежнему не любила.
Время шло. Многое менялось. Не менялись только люди и их приоритеты.

Только для людей ты являешься бесхребетной амёбой, если молчишь на сказанную или сделанную тебе гадость, а если выскажешь свое мнение, то мигом становишься хабалкой и шлюхой.  Только для людей нет никаких границ между жизнью и смертью. Только они говорят ложь так же красноречиво, как президенты стран простому классу.

Только они способны сгноить человека за то, что он толстый или не такой, как все, но будут восхищаться женской сиськопопостью (плевать, что с лица крокодил), мужским прессом и прочими внешними атрибутами красоты.
Только люди охотно пересказывают друг другу последние сплетни, интригуют и разрушают семьи.  Неважно, что половина из пересказанного кривые враки.  Только люди находят миллион пороков и темных сторон в других, но нагло игнорируют свои.

Только люди, способны причинять боль любимым, и расточать свое внимание и нежность на посторонние, призрачные объекты.  И только для них ты становишься врагом после сказанной правды.
Только люди считают бедность страшным грехом, а зависть - ключом к успеху и движущей силой.

Я насмотрелась на моралистов с их тягой учить людей правильной жизни. На скромниц с их неистовой силой убеждения и истинно блядскими замашками.  На тех, кто восклицает, что нужно быть добрым и совершает подлые поступки.
Я решила, что мне все это не интересно. Мне уютно в моем мирке, с моими тараканами и прочими чудовищами. Я к ним привыкла. Мы живем дружно.
Вот и пирог подоспел.  Яблочный. Все, как мы любим.
А людей нам не надо. Чаю давайте!

Наиля Эмирханова.

Зов

Солнце бьет безжалостно-жгучими лучами прямо в лицо. В кожу, кажется, навечно въелся горько-солёный морской ветер; корабль весьма ощутимо раскачивается – волны выбрали его в качестве своей новой игрушки, вот и швыряют из стороны в сторону.
Куда ни глянь – безграничная, бездонная синева. 

Кукольник | Бормор

– Ты сегодня не в духе, – сказала Красавица, наливая чай в стакан Кукольнику, – опять остался без контракта?
Кукольник пожал плечами и усмехнулся. Красавица внимательно посмотрела ему в лицо глубокими синими глазами.
– Ты сильно расстроен?
– Пожалуй, – согласился Кукольник. – Я им не нужен. Я, видите ли, слишком хорошо играю, куклы в моих руках выглядят совсем как люди. А людям это не нравится. Их, понимаете ли, оскорбляет абсолютное мастерство кукловода, они обязательно хотят, чтобы кукла была похожа именно на куклу, иначе мой номер действует зрителям на нервы. А какой же хозяин хочет, чтобы из его театра зрители уходили недовольными? Ты меня понимаешь?
Красавица улыбнулась. Улыбка получилась великолепная, ослепительно белозубая, с ямочками на щеках.

Отражение умирающей веры

Я не помню точную дату своего рождения. Нет, вернее, я ее не знаю. я родился в то смутное время, когда в обществе царили хаос и анархия под лозунгами "свобода, революция, демократия". Конечно, у меня есть дата рождения, но я не уверен, что родился именно в этот день. Когда я вспоминаю всю подноготную своей жизни, я очень часто думаю, что не правильно жил. И мне всегда хочется вырезать из жизни определенные годы своей жизни. Никогда я не был таким тупым и нескладным, как во времена, когда я был подростком, глубоко фрустрированным, обиженным, эгоистичным подростком. Я абсолютно ни с кем не ладил, был замкнут и угрюм. Единственной мыслью, запрограммированной в моей голове, была мысль, что я должен закончить обучение и уехать, оторвать себя от этого ненавистного мне мира.

Книга Одиночеств. (Отрывок) / Макс Фрай.

Эта книга посвящается Ларочке,
которая позвонила мне в четыре часа утра, в самую долгую из декабрьских ночей, пьяная в жопищу, нежная.

— Где же ты, — говорит, — шляешься?

А я что, я так, по мелочам, мы за хлебом в «Седьмой Континент», в Строгино катались, милое дело…

— Мы, — говорит, — когда в последний раз виделись?

— Ну, — говорю, — неделю назад… А что?

— Ы-ы-ы-ы-ы-ы! Бу-у-у-у-у! — смеется и как бы всхлипывает. — В августе мы виделись! В августе. Я вот думала, почему ты не звонишь? Вот, напилась для храбрости, сама звоню…

И я холодею.

Потому что — да, действительно в августе. А по внутренним моим ощущениям — неделю назад. Тоже мне, разлука. Можно еще несколько таких же «недель» не видеться. И — ничего. Потому что люди, которых я люблю, — они каким-то образом живут во мне, и мне хорошо с ними. И мне по дурости представляется, что и я в них тоже как-то живу, ползаю нежной чужеродной штуковинкой по артериям, отравляю кровь, скапливаюсь на стенках сосудов. Всем, как мне кажется, от таких простых и понятных процессов хорошо.

Но.

В море есть остров, на острове — гора, на горе — дуб, на дубу сидит свинья, в свинячьих потрохах — утка, в утке — яйцо, в яйце — микроб, у микроба под язычком — шкатулка, а в шкатулке — САМОЕ ДЕЛО.

Так вот, на САМОМ ДЕЛЕ все не так, конечно.

На самом деле я тварь негодная (такими словами ругал свои видения на закате всякого запоя Витька Сальников, бывший таможенник и коллекционер антиквариата, старинный мой дружок — жив ли сейчас? — неведомо, и пес с ним).

На самом деле у меня короткая память и каменное сердце, тяжелый взгляд и легкие ноги кошки-хромоножки, которая гуляла сама по себе, а в героини сказки Киплинга записала дуру-кузину, когда пришло время — выкрутилась как-то, словом.

Меня, в общем, не надо бы любить. Дурное это дело. В качестве объекта любви я - существо сомнительное, ненадежное и малопривлекательное. Было бы из-за чего рвать сердце в клочья, а жопу на фашистский крест. «Ы-ы-ы-ы-ы, бу-у-у-у-у-у!»

Но вот, любят меня зачем-то чужие, в сущности, но прекрасные люди. Сижу, штопаю теперь свое сердце (не перепутать бы с чужой жопой).

И горло перехватывает от нежности, как в детстве от говяжьей печенки, которую я ненавижу. Потому что кровь — она не для того, чтобы ее в жареном виде жрать. Ее пить надо. Свежую. И только из любимых.

Игры демиургов | Петр Бормор (отрывок)

-Да не ломайся ты!- вещал демиург Мазукта, волоча за рукав вяло упирающегося демиурга Шамбамбукли.- Никто тебя там не съест. И ты не обязан ничего покупать, но хотя бы посмотри на настоящее качество! А то всё работаешь по старинке.

Стеклянные двери перед ними беззвучно разошлись в стороны, и глазам предстало многоцветие магазина.

-Вот, полюбуйся! Все, что нужно для профессионального демиурга. Любые комплектующие, для любого типа миров, учебная литература, готовые блоки... Ну, чего объяснять, сам смотри.

-Ух ты!-выдохнул Шамбамбукли и как завороженный, двинулся вдоль витрин. Действительно, было на что посмотреть. Как пасхальные яйца, лежали в своих гнездах нарядные планеты; рядом жемчужно  поблескивали расфасованные по размеру спутники. Пузырьки с яркими и пастельными красками для украшения ландшафтов, цветные буклеты с типовыми курортными видами - копируй на здоровье! Гордо выпятив наклейки на пузатых животах, стояли длинные ряды бутылок с запечатанными океанами; рядом в никелированном ведерке прилагался бесплатный подарок от фирмы - ледяные кубики айсбергов. Мазукта протянул руку и снял с полки хрустальный пузырек с клубящимися внутри облаками.

Сон | Евгений Мудрый

Мне приснился сон. Очень ебанутый сон. Может потому что я спал днем, - но неважно.

Во сне был день, или вечер, но главное, что было еще светло. Я находился на берегу какой-то реки, в месте, которое я не знаю, возможно, мой мозг из разных мест в моей памяти сделал идеальный пейзаж – прекрасную симфонию природы. Также там был дом. И какие-то люди, я, наверное, знал этих людей потому, что мне было спокойно рядом с ними. Вокруг дома был лес, я бы даже сказал густая чаща, но меня это не волновало. Прекрасно пели птицы. Все было прекрасно.

Луи | Билли Токарев

18 апреля 1961 года, около полудня мне позвонил бывший однокурсник Луи Кэррол и поинтересовавшись как у меня дела, совершенно потерянным голосом попросил меня приехать в отель Блуберри Хилл не замедляясь. День стоял чудесный и я отполировав туфли у чистильщика на 12 улице, направился в отель. По пути я встретил молоденьких студенток медицинского университета и мне вспомнилось как и мы с Луи спешили домой после занятий по анатомии. 4 года назад мы с получили лицензию на медицинскую практику. Луи работал в другом конце города, поэтому мы виделись не так часто как во времена учебы.

Правила жизни // Хантер С. Томпсон

ЕСЛИ ВЫ СОБИРАЕТЕСЬ СТАТЬ СУМАСШЕДШИМ,договоритесь, чтобы кто-то платил вам — в противном случае вас просто упрячут.

Я НЕ ПОРЕКОМЕНДУЮ СЕКС, наркотики и безумие каждому, но в моем случае они всегда работали отлично.

МОЙ ДОМ не является неприступной крепостью, как о нем любят говорить некоторые журналисты. Это просто старый бревенчатый дом. Единственное, что действительно делает его неприступным, — моя репутация. Когда люди знают, что здесь их могут пристрелить, они будут держаться подальше.

Из Жизни Злого Человека.

Жил некогда в городе один злой человек. Он был никому не нужен. Ругался матом, много курил. Одичавший от горя, он бы обязательно ушёл пить бром. Но внутренний стержень не позволял ему так просто сдаться. Родные с ним не знались, соседи и вовсе презирали. А его бесконечное ворчание уже казалось такой нормой, что на него попросту перестали обращать внимание.

-Эй, Джим! Старый козёл! Когда же ты перестанешь стучать молотком? Беатрис, заткни уже свою поганую дочь!

Книга

Представьте на мгновение, что жизнь это книга. Да, несомненно, вы видели уже сотни, если не тысячи подобных сравнений, но я продолжу. Итак, жизнь – книга. Предисловие это история жизни ваших предков, рассказываемая родителями, бабушками и дедушками. Это переход от истории рода к началу жизненного пути конкретного индивида. Первая глава… Как ее начнешь – так продолжишь дальше. Детство чаще всего яркое и запоминающееся. Беззаботная пора, в которую почти все хотят вернуться.  Затем ломка – подростковый возраст.

Здравствуй и прощай|| Рэй Брэдбери

Ну конечно, он уезжает, ничего не поделаешь: настал срок, время истекло, и он уезжает далеко-далеко.

Ключ

Два часа сна – слишком много, не находите? Что вы говорите? Нет? Мало? Да вы с ума сошли.

            Вот уже второй месяц я почти не сплю. Даже и не знаю, сколько так протяну, но тянуть надо. Слишком многое поставил на карту.

            В жизни осталось три вещи: работа, учеба, помощь Ане с учебой.

            Моя учеба напрягов не вызывает, а вот с работой сложнее. Я фрилансер – а значит, завишу целиком и полностью от клиентов. К счастью, у меня неплохая репутация – так что с деньгами проблем почти нет. Что я делаю? В основном, украшения из недрагоценных металлов, гравировка.

            Третий год на философском факультете. Язык подвешен, голова работает, так что проблем нет.

            Единственная моя проблема – Аня.

            Два года назад она ушла от меня. Я тяжело переживал, но – свыкся. Два года я был один. Два года я носил ее образ в сердце.

            В прошлом году я ушел из общежития на квартиру. Второй ключ я положил с запиской в конверт и отправил ей на ее общажный адрес.

            Два месяца назад, когда я пришел с пар, она спала на моей кровати. Аня сильно изменилась – синяки вокруг глаз, очень похудела.

            Первые пару дней она почти не говорила. Потом постепенно, день за днем, начала рассказывать.

            Тогда, два года назад, она ушла к другому. Считала, что счастлива с ним. Постепенно «яркая» жизнь затянула ее: клубы, алкоголь, травка. Потом пошли «спиды», «экстази», «марки». В этом семестре она почти не появлялась на учебе. Она попробовала кокс и героин, а через месяц после этого он привел другую, буквально выставив Аню на улицу.

            Мой ключ – с выбитым на нем адресом квартиры – она носила в общей связке. Приехала и уснула.

           

Сейчас Аня спит в соседней комнате – четыре утра как-никак, а я допаиваю медальон под заказ.

Я помогаю ей с учебой, она очень быстро нагоняет потерянное. Но… частенько у нее ломка – она не говорит, но я чувствую, как ей хочется чего-нибудь «этакого».

Позавчера я встретил случайно того парня. Уделал так, что о девушках он не скоро подумает – друг-медик в свое время многое мне рассказал.

Ну все, заказ готов. Я выключаю свет и тихонько ложусь на кровать. Аня опять плачет во сне, но затихает, когда я обнимаю ее, и неслышно что-то шепчет.

Однажды я смогу различить ее шепот. И я очень боюсь… что она может шептать не мое имя. 

Мне можно для себя?

Расти на радость маме, 

рожать детей для мужа.

Работаешь на дядю, 

улыбка - для подружек. 

Всегда кому-то должен

и так день ото дня. 

Простите, а мне можно

пожить и для себя?

Правила жизни // Уильям Берроуз

Я ПИСАТЕЛЬ. А также священник, как и все настоящие писатели.

МОЙ ДЕД ИЗОБРЕЛ кассовый аппарат. Ну не сам аппарат, а поршень для него. Благодаря дедову изобретению, у меня водились деньги.

В ГАРВАРДЕ МНЕ БЫЛО СКУЧНО — я не хотел становиться успешным рекламщиком или кем-то там еще и жить жизнью выпускника Гарварда. И я стал пробовать наркотики.

Доллар и двадцать центов. / Чарльз Буковски.

Больше всего он любил конец лета, нет, осень, кажется, осень, короче, на пляже уже было прохладно. И ему нравилось сразу после заката шагать по кромке воды. Вокруг ни души, а вода казалась грязной, вода казалась гиблой, и чайки не желали спать, терпеть не могли спать. Они опускались, подлетали к нему, охотясь за его глазами, его душой, остатками его души.
Если у тебя осталось немного души и ты знаешь об этом, значит у тебя еще есть душа.
Потом он садился и смотрел на воду, и глядя на воду, трудно было чему-то верить. Тому, что, скажем, есть на свете такая страна, как Китай или Соединённые Штаты или такое место, как Вьетнам или что когда-то он был маленьким, хотя, нет, если вдуматься, в это было не трудно поверить. Детство у него было препоганое, его он не забыл. И молодость тоже не забыл: все места работы и всех женщин, потом годы без женщин, а теперь - без работы. Шестидесятилетний бомж. Списан. Ничто. У него был доллар и двадцать центов наличными. За жильё за месяц заплачено. Океан... Он перебрал в уме всех своих женщин. С некоторыми из них ему было хорошо, другие были ведьмами, слегка тронутыми, жёсткими и царапались.  Комнаты и кровати, и дома, и рождественские праздники, и места работы, и пение, и госпитали, и беспросветность, тусклые дни и ночи и никакого смысла, ни единого шанса.
А сегодня итог шестидесяти лет: доллар и двадцать центов.
Немного погодя, он услышал за спиной смех. Они притащили одеяла, бутылки, банки пива, кофе, бутерброды. Они смеялись, они хохотали. Два парня и две девчонки. Стройные, гибкие, беззаботные. Потом кто-то из них увидел его.
-Эй, что это такое?
-Господи, я не знаю!
Он не пошевельнулся.
-Это человек?
-Оно дышит? Оно корчится?
-КАК корчится?
Они хохотали.
Он приподнял свою бутылку. В ней ещё кое-что оставалось. Сейчас было самое время хлебнуть.
-Оно ШЕВЕЛИТСЯ! Смотрите, оно ШЕВЕЛИТСЯ!
Он поднялся, и стряхнул с колен песок.
-У него руки и ноги!
-ЛИЦО?
Они снова засмеялись. Он удивился. Обычно дети не такие. Не злые. Что же тогда эти? Он подошел к ним.
-Старости не стыдятся.
Один из парней доканчивал банку пива. Он отбросил ее в сторону.
-Стыдно, годы даром тратить, папаша. А ты, по-моему, только зря небо коптил.
-Я все еще порядочный человек, сынок.
-А если одна из этих девок подставит тебе свою киску, папаша, что ты сделаешь?
-Род, не выражайся!
Это заговорила молоденькая девушка с длинными рыжими волосами. Она распустила их на ветру. Казалось, вся она отдается на волю ветру, крепко упираясь ногами в песок.
-Так, как же, папаша? Что ты сделаешь? А? Что ты сделаешь, если одна из этих девок на тебя ляжет?
Он повернулся, обошел их одеяло и по песку побрел к дощатой дорожке.
-Род, ну, зачем ты так издевался над этим старикашкой? Иногда я тебя просто НЕНАВИЖУ!
-А НУ, ИДИ СЮДА, КРОШКА!
-НЕТ!
Он обернулся и увидел, как Род несется за девушкой. Она завизжала, потом засмеялась. Род поймал ее, и они упали на песок, борясь и хохоча. Он увидел, что другая пара стоит и целуется.
Он дошел до дорожки, сел на скамейку, и стер с ног песок. Потом он обулся и через 10 минут уже был в своей комнате. Он разулся, и, не включая света, вытянулся на кровати.
В дверь постучали.
-Мистер Снид?
-Да?
Дверь приоткрылась. Это была квартирная хозяйка-Миссис Конерс. Миссис Коннерс было 65 лет. Он не мог разглядеть ее лица в темноте. Он был рад, что не может разглядеть ее лица в темноте.
-Я сварила суп. Я сварила хороший суп. Принести Вам тарелочку?
-Нет, мне не хочется.
-Ох, ну же, мистер Снид, хороший суп, очень хороший суп! Давайте, я принесу Вам тарелочку!
-Ну, ладно.
Он встал и в ожидании сел на стул. Она оставила дверь приоткрытой, и свет из коридора проникал в его комнату. Пучок света, один лучик падал на его ноги и колени. Туда она и поставила суп. Тарелку супа и ложку.
-Вам понравится, Мистер Снид, я готовлю хороший суп.
-Спасибо,-сказал он.
Он сидел, и смотрел на суп.  Желтый, как моча. Это был куриный суп. Без мяса. Он сидел, и смотрел на маленькие пузырьки масла. Он сидел так некоторое время. Потом он вытащил ложку, и положил ее на комод. Поднес тарелку к окну, отцепил экран, и тихо вылил суп на землю. Поднялась тоненькая струйка пара. Потом она расстаяла. Он поставил тарелку на комод, закрыл дверь, и снова лег на кровать. Было еще темнее, чем раньше. Ему нравилась темнота, в темноте был смысл.
Напряженно прислушиваясь, он уловил шум океана. Некоторое время он слушал океан. Потом он вздохнул. Один раз глубоко вздохнул и умер.

(Перевод Гаянэ Багдасарян).

Город, в котором никто не выходит | Рэй Брэдбери (Часть первая)

Пересекая Соединенные Штаты ночью или днем на поезде, вы проноситесь мимо череды печальных городишек, где никто и никогда не выходит. Точнее, не выходит никто посторонний, Человеку, не имеющему здесь корней и родных, похороненных на местном кладбище, никогда не придет в голову посмотреть вблизи на пустынную одинокую станцию или полюбоваться унылыми пейзажами.

Я заговорил об этом со своим попутчиком, таким же, как и я, коммивояжером, когда мы мчались по штату Айова на поезде Чикаго - Лос-Анджелес.

Город, в котором никто не выходит | Рэй Брэдбери (Часть вторая)

И оказался в провинциальном сонном городке, днем, один, где никто меня не знал. Я был похож на форель, которая плывет вверх по течению, не касаясь берегов прозрачной реки жизни, несущей свои воды мимо. Мои подозрения подтвердились. в этом городке никогда и ничего не происходило. Хронология событий здесь примерно такова.

Ровно в четыре часа хлопнула дверь скобяной лавки Хоннегера, из нее вышел пес и принялся валяться в пыли. В четыре тридцать соломинка с хлюпающим звуком коснулась дна опустевшего стакана с лимонадом, да так громко, словно в тишине закусочной разверзлись хляби небесные. Пять часов - мальчишки и мелкие камешки посыпались в городскую речку. Пять пятнадцать - в косых лучах вечернего солнца шеренга муравьев чинно прошагала под старыми вязами.

Город, в котором никто не выходит | Рэй Брэдбери (Часть третья)

- Что приводит нас к...

- Что приводит нас к следующему выводу: каждый человек в своей жизни хотел бы совершить хотя бы одно убийство, сбросить груз, лежащий у него на плечах, отыграться за все несбывшиеся убийства, за то, что ему не хватило духа поднять руку на своих врагов. Иногда такая возможность представляется. Кто-то перебегает дорогу прямо перед носом его машины, а он забывает нажать на тормоз и мчится вперед. Тут никто ничего не докажет. Этот человек даже себе не признается, почему он так поступил. Он просто не успел поставить ногу на педаль тормоза. Но ты и я, мы-то знаем, что произошло на самом деле, не правда ли?

Сметающий сны.|| Нил Гейман

Этот начался со статуэтки Лайзы Снеллингс: мужчина опирается на метлу. По всей видимости, это был какой то уборщик. Я спросил себя, какой же именно уборщик, и так родился этот рассказ.

После, когда со снами покончено, когда вы проснулись и из мира безумья и славы вернулись тянуть при свете дня свою будничную лямку, по руинам оставленных вами фантазий шагает сметающий сны.

Две затяжки

Хм.. никогда не писал предсмертных записок… Да и не придется больше, ведь эта – первая и единственная. Тот, кто найдет мое тело, надеюсь, догадается заглянуть в обычную тонкую школьную тетрадь в клеточку, что лежит у меня в кармане пальто.
Я сижу на лавочке в каком-то дворике, кругом пятиэтажки. Если закрыть глаза, то можно представить, что я дома. Но вот только нет его больше. Я, Святослав Градирин, исчез как человек примерно неделю назад. Интересно, чем окончится расследование по поводу моего исчезновения и моей смерти? Еще один «глухарь», гарантирую.

Моя война в трех страницах | Билли Токарев

Знаете, мое детство было беззаботным до переезда в город. Это был вынужденный переезд,  в связи с военными действиями у нас в районе. Я помню это утро – странное, шумное. Мать зашла в мою комнату около 8 часов утра и повелела встать не замедляясь. Еще она сказала что началась война и нужно уезжать в город. В моей голове промелькнуло…хотя, я не помню что именно. Жалко, что не удалось пойти в школу. Собирая вещи я первым делом полез за наклейками в шкаф, за наклейками собранные мною за 2 года. Роберто Баджо, Паоло Мальдини, Филиппо Индзаги и другие игроки сборной Италии лежали в картинках рассыпавшись по пыльному дну моей сумки.