Навсегда...

            Лейкемия, 4 стадия. Метастазы почти по всему телу. Надежды нет. Что ж, хоть остаток жизни проведу безо лжи.

            Сейчас примерно половина четвертого, утро. Составляю план на ближайшие три дня – дальше, по всем прогнозам, боль не смогут снять даже сильнейшие наркотики.

            Несколько телефонных звонков. Да, простите, что разбудил, но послушайте… нужна помощь. Друзья не отказывают, на то они и друзья.

            Покупаю конверты, несколько десятков. В каждый – письмо-напутствие от человека, которому жить всего пару дней. Тяжело, боль пробивается через наркотическую блокаду.

           

            Не могу смотреть в глаза родителям. Слишком много боли – и все из-за меня. Что ж, когда выдергивают наконечник стрелы – остается шрам. Шрамы болят гораздо меньше.

            Последние звонки. Да, да. Завтра, в четыре часа дня, набережная. Там и встретимся.

            Прощаюсь с родителями. Как же постарел отец… Прости меня, не продлил я род. Мама плачет, но не останавливает. Понимает – так лучше.

            Ухожу, тяжело загребая ногами дорожную пыль. Закуриваю – теперь нет смысла вести здоровый образ жизни.

            Не думал, что смогу за ночь переговорить со столькими людьми. Зато достал все, что нужно на завтра. А нет, уже на сегодня.

           

            Последняя чашка кофе. Теперь нужно побриться, одеться. Мои любимые кроссовки, темные джинсы, черная рубашка. Никогда не удавалось выглядеть настолько элегантно – лишь теперь, перед лицом смерти.

            Подходит время. Заказываю такси, еду на набережную. Все друзья уже там – хотя еще двадцать минут до срока, что я сам назначил. Ну что ж, пойдемте.

            Когда достаю шприц, вокруг – широко раскрытые глаза. Что ж, пора вам все объяснить.

            -Друзья. – На полминуты прерываюсь, закуриваю сигарету. – Я собрал вас здесь, чтобы попрощаться. Сегодня я умру. У вас есть пара часов, чтобы обсудить со мной все, что вы хотели бы. В моей сумке – лежат конверты для каждого из вас. Возьмите их сейчас. Если кто-то не хочет видеть, как я умираю – я не задерживаю. Удачи всем.

            Рукава закатаны – я все предусмотрел – поэтому сейчас мне нужно только затянуть жгут и проколоть вену. Истончившаяся кожа легко пропускает иглу, сердце начинает биться быстрее – значит, я правильно подобрал смесь наркотиков.

            Время подходит к концу. Друзья, один за другим, отходят в сторону. Девчонки плачут, парни отворачиваются и судорожно закуривают. Со мной остается только Лика.

-Ну вот и все, Лик. Больше не буду портить нашу дружбу своими чувствами к тебе.

-Дурак. – Она отворачивается, я слышу только ее голос, такой обычно звонкий, но сейчас он звучит глухо, как из-под земли. – И я дура. Столько отталкивала тебя. Только сейчас понимаю, как ты был важен в моей жизни.

-Ну уж прости. Я сам не слишком хочу умирать. Хотя… теперь уже все равно, ничего не изменишь.

            Мы молчим. И молчание объединяет нас так же, как когда-то. Время поджимает. Боль снова прорывается. Пора.

            Достаю второй шприц. Моя маленькая эвтаназия. Я ее заслужил.

            -Вызовите скоряк и милицию? К их приезду ак раз буду мертв. И – прощайте. Удачи вам. Не стремитесь догнать меня. Мир всем.

            Теперь плачут все. Парни – по-мужски неумело, глухо. Только Лика не плачет. Она смотрит на меня так, как смотрела шесть лет назад. Тогда это взгляд означал одно – она хочет, чтобы я ее поцеловал.

            Я без двух минут труп, так что можно. Если есть жизнь после смерти – я хочу запомнить этот поцелуй.

            Тело слабеет, я отталкиваю ее.

-Не хочу, чтоб ты целовалась с трупом. Прости…

-Дурак! – Зрение уже отказало, ее голос слышу как сквозь вату. – Ненавижу тебя! Ненавижу! И люблю, дура такая! Навсегда!

            Навсегда…